| |
Рецензия на фильм Война миров
|
| Война миров (War Of The Worlds) |
|---|
Зная, что Стивен Спилберг перенес действие сюжета романа Герберта Уэллса из викторианской Англии в современную Америку, зритель обречен еще до просмотра решать для себя вопрос: хорошо это или плохо? Конечно, речь идет о зрителе, знающем что-то об Уэллсе. Вопрос непростой, и скажу вам по секрету: никак он не решается. Плюсы и минусы взаимно уравновешиваются, и в итоге наступает гармония – правда, весьма пошлого, чисто голливудского свойства..
Рэй Феррер – крановщик в порту. На работе, похоже, знают ему цену, а вот родная жена не оценила: взяла и ушла к другому с обоими детьми: сыном Робби (ему сейчас что-то около 18 лет) и дочкой Рйэчел (этой, напротив, всего лет 12). Впрочем, видеться с отцом детям не возбраняется. Напротив, маманя сама же и привозит их к отцу на выходные. Отпустив пару ехидных замечаний по поводу житья-бытья бывшего супружника, она, беременная от нового мужа, удаляется с ним к своим родителям, в Бостон. Рэй, в принципе, так и остался большим ребенком, который живет в свое удовольствие. За это его практически ненавидит сын, да и дочь не больно-то довольна папой. Уик-энд идет себе ни шатко, ни валко, как вдруг происходит нечто. Отключается электроэнергия по всей Украине. Впрочем, что такое Украина? Кто в Америке заметит, даже если она полностью (но только за исключением магистральных нефтепроводов, я вас прошу!) смоется в Черное море? Однако вслед за Украиной грандиозные перебои с электричеством начинаются и в приличных странах. А потом над домом Рэя повисает ужасное черное облако, из которого начинают пулять могучие молнии. А потом отключаются все электроприборы, включая мобильные телефоны, а в машинах перегорает какая-то хрень, без которой железный конь превращается в кастрированного парализованного ишака.
Чуть позже выяснится, что каким-то чудом у одного отдельно взятого американца все же осталась в рабочем состоянии видеокамера (каким – один Дэвид Кепп значет). Впрочем, американца это не спасло.
Итак, все вырубилось. Что за срань господня, думает Рэй, но вслух не выражается, щадя невинность детей. И отправляется выяснять в город, что же, мать его, происходит. И видит, как вспучивается твердь земная, а из-под нее вздымаются громадные треножники и начинают испускать смертоносные тепловые лучи во всех направлениях. Люди пачками расщепляются на молекулы, рушатся дома, и Рэй понимает: он должен бежать быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла, чтобы попытаться спасти своих детей.
Пока что в рассказанной истории от Уэллса мы видим только инопланетян на треножниках. Да и то, в классическом тексте они ведь прилетели с Марса вместе со своими механическими цацками, а у Спилберга, как выясняется постепенно, еще миллион лет назад закопали эти свои причиндалы в нашу землю. И ждали, вероятно, впав в анабиоз и позабыв о техническом прогрессе. Замена, в принципе, понятна - не мог же Спилберг снимать о марсианах в век, когда марсоходы прочесывают поверхность Красной планеты прилежнее, чем копы – участок буковой рощи, где маньяк изнасиловал очередную жертву. В остальном, линия инопланетян выдержана очень близко к оригиналу: даже о красных водорослях не забыли.
А вот то, что касается людей, изменено до неузнаваемости. Главный герой у Уэллса не был крановщиком, его вообще характеризовала преступная отстраненность от рабочего класса. С женой он пребывал в ладу – насколько вообще можно жить в ладу с женой. Человек по фамилии Огилви в романе «Война миров» присутствовал, как и в фильме, но там он трудился астрономом, а тут – водителем «скорой помощи». Оно и понятно: астрономов в Америке можно встретить разве что в провинциальных психушках. Ну, и само качество отношений между людьми в книге и фильме совершенно разное – тут и сравнивать нечего. Никогда работы Спилберга не были сильны психологией, и менее всего – работы, сориентированные на экшн, до предела насыщенный компьютерными примочками.
Спилберг, разумеется, и не ставил себе такую задачу – снимать психологическую драму. Если и есть у него какая-то психология, то – психология нарастающего ужаса, психология катастрофы, массовой истерии, всеобщего упадка и разрушения. На этом знакомом, многократно исхоженном поле Спилберг чувствует себя, как в своем родном особняке на Беверли-Хиллз. Он не допускает себе почти никаких лишних движений: в мастерстве неуклонного движения к намеченной цели проекта у него могут поучиться самые гениальные менеджеры. Спилберг проявил себя как коммерсант высшего класса (каковым он, без сомнения, и является): правильно сориентировал продукт на нужную целевую группу (участие Тома Круза следует рассматривать именно в этом разрезе), накачал его огромным количеством отлично сделанных спецэффектов, немножко потрафил более возрастной аудитории (для нее духовная связь с Уэллсом что-то да значит). Понимая эксклюзивную для подобного проекта ценность экшн-линии, Спилберг проработал ее очень тщательно. Грамотно выстроил четыре-пять кульминационных отрезков, каждый из которых буквально вдавливает зрителя в кресло. В итоге – сорвал солидную кассу. Что и требовалось получить.
«Война миров» не способна обмануть ничьих ожиданий. Достоинства и недостатки этого фильма просчитывались задолго до премьеры – и все прогнозы оправдались. Отличный экшн со слабым сюжетом, концовка которого неизбежно-тошнотворно-традиционна и обескураживающе глупа в своей приторности. Том Круз, в качестве продюсера совершенно не напрягающийся насчет актерской игры. И Спилберг, в очередной раз сумевший легко и непринужденно совершить нужные ему манипуляции с нашими кошельками. |
|
|
|
Но самое странное - это держать снова в своей руке руку жены и вспоминать о том, как мы считали друг друга погибшими.
Герберт Уэллс. «Война Миров»
Не бегите от нас, мы ваши друзья.
Перевод иероглифов, написанных на марсианском треножнике
Ладно, для начала спою сюжет в легкой стихотворной форме. Вот: Рэй работал крановщиком где-то. Он очень любил своих деток, которых воспитывал не он, а какой-то хмырь волосатый. И вот, однажды, остался он с ними. И началась гроза, и стекла звенели, и люди пугались, и в ужасе автомобили сломались. А молния жуткая ударяла в одно место. И вылез треножник, огромный и страшный, он убил все вокруг. Рей испугался, но не растерялся. Он решил добраться до Бостона, где безопасно, где трупов нет и несчастья. И много приключений увидела семья. И множество страха впитали глаза. И ужас незримый витал в облаках, когда на трех ногах вставали машины-убийцы. И все они никак не умирали. Но вот, наконец, случилось чудо, земля их победила, как простуду. И в листьях цвела улыбка, когда Рэй Феррер домой возвращался, а на пороге – жена, а вдалеке – облака… А теперь перейдем к серьезным делам. О чем мне рассказать? Расскажу я вам о том, что нам всем сейчас угрожает что-то страшное…
…Соединенные Штаты Америки боятся. Теперь никогда не иссякнет страх перед чем-то, что может в один момент превратить дома в дымящиеся развалины, а людей - в полыхающие чучела. Одиннадцатое сентября две тысячи первого года не только День Кипения Американской Демократии и звездный час Джорджа Буша (который наконец-то реализовал свои давние коммерческие задумки, где боль умирающих людей поможет напечатать побольше долларов), но и день, провозгласивший американцем, что, американцы, безопасность – слово относительное, что, американцы, нет ничего почетного в том, что вы ходите от здания к зданию, и что, американцы, пока вы завтракаете на сорок втором этаже здании Всемирной Торговли, кто-то летит в самолете, чтобы убить тысячи людей. Страх потери дома, уязвление чувства, что все хорошо, - страх давний. Потому что всем ясно, что жизнь не бесконечна, когда-нибудь вы умрете.
Этот закон используется в любом триллере, но впервые его раскрасил такими яркими красками именно Стивен Спилберг, поставивший в тысяча девятьсот семьдесят пятом году «Челюсти» (моя теория подтверждается – тридцать лет спустя Стивен снял «Войну Миров», почти точную копию «Челюстей», вновь переображенную Джоном Уильямсом). И вот, опять появляется фирменный кадр Спилберга - крупный план расширенных от страха глаз; на этот раз расширенных от страха глаз Тома Круза и Дакоты Фэннинг. Прием безошибочно-великолепный – герой смотрит прямо в камеру, камера приближается, и, наконец, остаются только дрожащие глаза, переполненные слезами и болью.
Многие говорят что режиссер нагло изрезал первоисточник, вытащив на свет сцены с треножниками, но, упустив, например, то, что главный герой в романе вообще ненавидел рабочий класс. Но, на самом деле, Стивен Спилберг создал почти идеальную адаптацию романа, вышедшего в 1898 году. Почему? Потому что не показал (что очень приятно) разрушающиеся небоскребы, а всю мощь инопланетного вторжения сосредоточил на двухэтажной Америке, которая очень и очень напоминает старинную Англию, обесцвеченную опавшими листьями. И герои, как мне кажется, весьма подходят тому, что творится вокруг – потому что сейчас очень много несчастных семей и детей, которые делают вид, что ничего не происходит, но с ними со всеми что-то происходит. Глупо снимать фильм о проблемах девятнадцатого века, если мы все сейчас живем в двадцать первом. Надо сказать, что у Тома Круза получается играть душевных людей, братьев и отцов, лучше, чем шпионов и преступников (не то чтобы он преступников плохо играет, просто в таких ролях он ближе, горячее); а у Тима Робинса вообще все получается играть одинаково хорошо. Когда он впервые появляется в кадре, в белой майке, с накинутой на голову курткой, будто какой-то еврейский паломник, невозможно не улыбнуться от радости. Такое ощущение, что видишь старого друга, у которого все по-прежнему хорошо и классно. Вот что означает жить годами с голливудскими актерами.
В фильме много великолепных эпизодов (прорыв на свет первого треножника, сцена с захватом машины – в саундтреке музыкальная тема к этому моменту именуется «Атакой на автомобиль») и иногда проносится мысль, что Стивен Спилберг снимает высадку марсиан (sic!) почти также как захват Европы немцами в «Списке Шиндлера». Но он не продолжает, как в своем знаменитом фильме о холокосте, линию разрушения, смерти и отчаяния, до конца, а создает именно столько ужаса, сколько необходимо для пресыщения главному герою (и, соответственно, зрителям, многие из которых ржали как доярки, когда по реке плыли гниющие трупы). Сценарий, между прочим, очень и очень неплохой (как верно кто-то заметил, развязка неожиданна и скоротечна только для марсиан, но уж никак не для сценаристов): нет идиотских рассуждений о том, что инопланетяне прилетели, потому что теперь отец не уважает сына и вокруг все зажрались, нет туповатых диалогов между «непонимающим отцом» и «непонятым сыном»; нет штампов, а кое-где штампы даже бесчеловечно убивают. Например, в великолепном эпизоде, когда Том Круз «готовит» бутерброды, а потом кидает их в окно, и они прилипают к стеклу – вроде и смешно, и нелепо, и грустно, и страшно. И – что самое главное – немного неуютно.
Забавно. Вроде знаешь все кинематографические приемы, которые использует Спилберг (например, автомобиль, падающий совсем рядом с главным героем перекочевал из «Парка Юрского Периода», а спокойная музыка во время неспокойного времени – из «Списка Шиндлера»), знаешь, как они натягивают у тебя в душе какие-то струны, но все равно ничего не можешь с собой поделать. Ничего. Все равно вжимаешься в кресло. И не верьте людям, которые говорят, что на них не действуют такие дешевые приемчики. Действуют и еще как.
И еще: жаль, что у нас так много людей, которые не могут отличить акации от сорняков, и сравнивают «Войну Миров» с тупым - до безобразия!!! - «Днем Независимости». Потому что основное в спецэффектах не масштабность и количество вложенных денег, а гармония и проработка деталей, для которых нужны не «лукасовские суперкомпьютеры», а профессионалы высочайшего класса, которые способны сделать так, чтобы бездушные микросхемы творили волшебство. Когда в «Дне независимости» взрывается небоскреб, больше ничего не происходит – небоскреб просто падает и разлетается на кусочки; внешний эффект так и остается просто красивым эффектом, лишенным прикосновения энергии и стихии. А когда в «Войне Миров» взрывается дом, ветви растущего рядом дерева охватывает пламя, а ветер разносит листья и крики людей. Или, например, взрывы, сконструированные с помощью компьютерной графики, почти всегда выглядят неправдоподобно (как, например, во всех частях «Звездных Войн»); здесь же детали проработаны с таким мастерством, что придраться абсолютно не к чему – и взрывы абсолютно компьютерного треножника выглядят до предела реалистично, как будто взрывается, разваливаясь, твоя дача. Тоже самое с монтажом, за который отвечает мистер Майкл Кан – профессионал едва ли не высшего класса, чем Спилберг. А когда в дело вмешивается Джон Уильямс, вот уже пятьдесят лет пишущий музыку к фильмам… Жаль, что многие этого не замечают.
Ну что еще сказать?! Стивен Спилберг умеет снимать фильмы как ни один другой режиссер.
Но самое странное - снова смотреть фильм Спилберга и вспоминать о том, как думал, что никогда его не дождешься. |
|
|
|
|
