Ларс фон Триер один из немногих современных европейских режиссёров, который уже сейчас может примерить на себе звание «живого классика». Трудно, почти невозможно, представить себе последнее кинодесятилетие ХХ века без «Европы», «Идиотов», «Танцующей в темноте». Каждая новая работа этого датчанина неизменно вызывает фестивальный переполох, продолжительные дискуссии, а зачастую, и скандалы.

Триер никогда не повторяется, постоянно пишет манифесты, любит лицедейничать, страдает множеством фобий – вот тот набор характеристик, который известен не только поклонникам режиссёра, но и любому, уважающему себя, киноману. Мифотворчество – неотъемлемая часть не только Триера-художника, но и Триера-человека. Источником большинства легенд о «датском вундеркинде» является он сам. Все они, косвенно или явно, помогают нам лучше понять его фильмы, те «внутренние страхи», которые ему приходится преодолевать на съёмках своих картин.

В 1991 году Триер «выходит в свет» с интернациональной датско-шведско-франко-немецкой «Европой». Но Каннское жюри во главе с Романом Поланским предпочло братьев Коэн с их неутомимым и бесстрашным писакой «Бартоном Финком». Со слов очевидцев, на банкете посвящённом закрытию фестиваля Триер учинил форменный скандал, поклявшись, что никогда больше не ступит на легендарную красную дорожку. И его можно понять. «Европа» при всей своей тяжеловесности и очевидном эстетстве является творческим итогом семилетней, кропотливой работы режиссёра. «Элемент преступления», «Эпидемия» и «Европа» образуют трилогию, лейтмотивом которой является некая Зона, атмосфера упадка и декаданса. Первые две, из вышеперечисленных лент, наделали немало шума в Дании. В «Элементе преступления», полнометражном дебюте режиссёра, с его отсылками к голливудскому визионерству и «Эпидемии», эксплуатирующей сюжет многих американских фильмов ужаса, зритель увидел европейский ответ засилью Голливуда. При использовании заокеанских киноштампов Триер вносил в свои ленты неуловимый аромат послевоенного европейского кинематографа и «Европа», по его замыслу, являлась заключительным, и самым внушительным, аккордом этого глобального, во всех отношениях, замысла. Но, как не странно, она была отвергнута своей тёзкой, проиграв при этом всё тому же, хоть и независимому, американскому кинематографу.

В 1994 году Триер снимает четырёхсерийный телевизионный фильм «Королевство», который сразу же был объявлен «европейским ответом на «Твин Пикс». Успех был настолько велик, что в 1997 году режиссёр делает продолжение полюбившегося зрителям сериала. Между этими съёмками Триер сделал картину, которая поставила его в один ряд с Бергманом и Феллини. «Рассекая волны» сразу и бесповоротно был признан шедевром. История женщины готовой пойти на всё ради своей любви к мужу и Богу, потрясла весь мир. Триер применяет новаторские методы съёмок – имитация телерепортажа, эксперименты с цветовой палитрой фильма. На этот раз Канны не устояли – «Рассекая волны» получает Золотую пальмовую ветвь, но Триер держит обещание, данное им в 1991 году – вместо слов благодарности, он присылает в Канны свою фотографию в шотландской юбке, намекая на место действия картины.

Спустя два года он всё же появляется на фестивале, что уже само по себе стало сенсацией. Но шикарным апартаментам режиссёр предпочёл синий микроавтобус с надписью «Идиоты». Центральная лента манифеста «Догма 95» диктует новые правила, по которым нужно снимать кино. В этой работе он достигает вершин манипуляции зрителем, пафосность с которой сделаны некоторые сцены, заслоняют собой ироничный тон режиссёра. Триер играет, дурачит всех нас, в то же самое время создавая сильнейший эмоциональный заряд, энергетику которого ощущаешь на протяжении всей картины.

2000 год можно по праву считать годом Ларса фон Триера. «Танцующая в темноте» получает сразу несколько наград, в том числе и главный приз Каннского кинофестиваля. Заявленный как мюзикл фильм оказывается очередной холодной манипуляцией над чувствами зрителей. Давно не случалось события, которое обсуждалось бы столь горячо и вызывало бы столь полярные мнения: от экзальтированных восторгов до проклятий и обвинений в художественной безграмотности. Притчей во языцах становится конфликт между Триером и Бьорк. Между тем, отдавая должное блистательной игре исландской певицы и умелой режиссуре, нельзя не заметить надрывную сентиментальность сюжета и совершенно не прописанные роли Катрин Денёв и Питера Стормайера.

В 2003 году на Каннском КФ Триер представляет «Догвилль» с Николь Кидман в главной роли. С момента премьеры подавляющее большинство критиков пророчили фильму главный приз киносмотра или, как минимум, приз за лучшую женскую роль. В итоге – картина была проигнорирована Большим Жюри, что многие до сих пор называют самым несправедливым решением Канн.

Несмотря на эту фестивальную неудачу, Триер сразу же приступает к съёмкам второй части своей трилогии «U,S & A» - «Мандерлей». Главная звезда планировавшегося триптиха – Николь Кидман – выбывает из проекта. Официальная версия – несовпадение съёмочных графиков, но злые языки утверждают, что голливудская прима так и не смогла простить режиссёру психологически тяжёлые условия съёмки «Догвилля». На место Кидман приходит молодая талантливая Брюс Даллас Ховард, дебютировавшая в «Таинственном лесе» М. Найт Шьямалана. Каннская премьера «Мандерлея» не вызывает шумных споров и дискуссий, как это было с первой историей о похождениях Грейс. Театрализация под Брехта уже не вызывает изумления, а нравоучения и неприкрытый антиамериканизм режиссёра воспринимаются как должное. Всё это мы уже видели.

Остаётся ждать финального аккорда этой своеобразной саги – фильма «Вашингтон». По слухам, не исключено появление Кидман. Но главное даже не в этом, значительно интереснее посмотреть как именно Триер решил поставить точку в своём очередном кинематографическом высказывании, которое по традиции претендует на статус пророчества.